Сквозь мглу тринадцати веков                                    

поэма

Как Он расчётлив, строг и чуток,

Как восхитительно за  миг,

Миров бескрайний  промежуток,

Пред Ним пред Господом возник.

Как Он и нам отмерил меру,

Вручив шайтану западню,

Как испытание за веру,

Как путь к решающему дню.

А  мы  друг к другу нетерпимы

В пятнадцатый по хиджре век,

Живём    гордынею гонимы,

Хоть   время ускоряет бег.

Живём, как в хищных водах рыбы,

Забыв языческий наш быт,

И   тот, кто каменные глыбы,

Убрал с дороги  позабыт.

Сердца в ислам переодеты,

Но нрав спесивый поспешил,

Забыть, как  бред столетий этих.

Когда и кто  остановил.

Вед  в комментариях  вайнахов,

Мелькает фраза: - Ни причём -,

О том, кто нам Дома Аллаха,

Открыл невидимым ключом.

Чужое ль прошлое  нередко,

Бранят кичливостью  они,

Но   вспомним быт далёких предков,

И незавидные их дни.

Поведать всё, ваш слух лаская,

Моё не сдюжит мастерство,

Всё б рассказать не навлекая,

Мне гнев Аллаха моего.

Как  долго были беспощадны,

Судьба и время к ингушам,

Ведь  смысл спасительной шахьады,

Был чужд их душам и сердцам.

Мы  помним, как наш край скитался,

Средь мглы и склеповых могил,

Как нам отчаянно пытался,

Привить ислам имам Шамиль.

Как в край отцов неблагозвучный,

С Китабом из священных Сур,

До Шамиля с идеей лучшей,

К нам приходил и шейх Мансур.

И как прельщала  рукотворным,

В средневековье дань богам,

И в край языческий греховный,

Вторгался грозный Тамерлан.

Как  меч истории страницы,

Чертил багряною строкой,

Не обратив и пядь землицы,

В ислам, отторгнутый судьбой.

Нет, нет! Не всё здесь  злу внимало.

Лаская склоны диких  скал,

Звучало, всё-таки звучало,

Пусть редко, но Аллах Акбар!

А  сколь устойчивые глыбы,

Как ширк, как бунт,  как приговор,

Смердят и лживые молитвы,

К планетам привлекают  взор.

Не принимала многих  предков,

В свою утробу и земля,

И ширк разгуливал средь склепов,

Где разлагались их тела.

И уводили  нас  рая,

И ложь надуманных богов.

И  жизнь, и смерть всё презирая,

Призывы грешные  жрецов.

Ислам провозглашён Пророком,

Но  копит  души и тела,

Ширк многобожеским потоком,

У входа в адские врата.

Нам   жаль, но время не услышит,

И не исправит грех веков,

Как   жаль! Простит ли Он Всевышний,

Столь близких, столь родных отцов?

Но всё ж, толь за их редкую учтивость,

Им гость дороже был чем брат,

За нрав ли, в коем справедливость,

Рассветом сменится закат.

На край, от истины сокрытый,

Как дар ли приветливым сердцам,

С небес сверкая   Таухидом,

Сойдёт Божественный ислам.

Дойдут, и ждать уже немного,

Сквозь мглу тринадцати веков.

Слова Единственного  Бога,

И усмирят его    жрецов.

Исчезнет гнусная бравада,

Вдохнув великие слова –

-Творения лучше Мухаммада

Аллах не явит никогда.